Лицей «Вторая школа» - Главная страница

Наталья Васильевна Тугова,

учитель литературы 1957 – 1971

завуч по воспитательной работе 1960 – 1971

 

 

Как В. Ф. Овчинников создавал коллектив единомышленников

(в сокращении)

 

Начала я работать в школе №2 в 1956 году, когда на пустыре, по адресу Ленинский проспект, 58а, построили стандартное пятиэтажное здание школы, серое и скучное.

Теперь вокруг чудесный сад с яблонями и огромными елями, поднимающими вершины до самой крыши, как бы символ расцвета школы. Сажали мы маленькие ёлочки и стерегли их каждую новогоднюю ночь от «браконьеров» – уберегли. К юбилею А. П. Чехова высадили на проспекте Вернадского 100 вишен. Некоторые из них зацветают и сейчас.

Судя по тому, что Владимир Федорович Овчинников снова директор «Второй», что способные дети из разных концов Москвы по-прежнему стремятся поступить во 2-ю школу, видно, что не все «ростки» выкорчеваны.

 

Справка

 

Приказом РОНО 1971 года прежняя администрация (4 человека) была уволена с формулировкой «за неумелое руководство и недостатки в идейном воспитании». А учителя постепенно разошлись, В. И. Камянов – в «Новый мир», В. А. Тихомирова – в «Квант», Т. Л. Ошанина – писать книги, З. А. Блюмина – в МИРОС, Л. П. Вахурина – завучем другой школы, Г. Н. Фейн – в Майнский университет (Германия), Ф. А. Раскольников – в Мичиганский университет (США), Я. В. Мозганов – в Израиль, где создал аналог нашей школы, А. А. Якобсон – в Гарвардский университет (США), затем в Иерусалимский университет, но в 1978 году в тоске по Родине кончил жизнь самоубийством (писал, что готов быть дворником, но только в России).

 

Физики и математики

 

В 1960-х годах школа стала математической. Математику курировали и преподавали в разные годы профессора Университета И. М. Гельфанд, Е. Б. Дынкин, Ю. И. Манин, О. В. Локуциевский, Б. В. Шабат и другие, которые работали бесплатно, но их дети учились во 2-й школе.

Помню, как принимали новеньких под руководством первого профессора, пришедшего к нам из Университета Израиля Моисеевича Гельфанда. Конкурс в два математических класса был большой. Этим классам потом читались лекции по высшей математике прямо в школе. Семинары вели аспиранты, приглашенные профессором.

А с приходом талантливых физиков-специалистов мы получили звание физико-математической. Владимир Федорович привел в школу таких блестящих учителей, как Рудольф Карлович Бега (инженер) и Наум Матусович Сигаловский (военный инженер и теоретик).

В. Ф. Овчинников создавал нам благоприятные условия для работы. Добился разрешения на изменение сетки часов, появились сдвоенные часы для лекций и семинаров, но при этом добавил часы на физкультуру.

 

Гуманитарное образование

 

Мы все понимали, что одаренным математикам необходимо широкое гуманитарное образование, которое обеспечивали тщательно отбираемые директором учителя литературы и истории.

О специфике преподавания гуманитарных предметов будущим математикам говорил И. М. Гельфанд, работавший в Университете и решивший готовить абитуриентов по разработанной им программе. “Литература даёт кругозор и способствует полёту фантазии, – говорил он нам, – ею надо заниматься неформально”.

Так же считали и другие профессора университета, все они курировали два-три класса по 2-3 года. Разносторонне образованные люди, любящие и понимающие детей, проводившие c ними много времени и во внеклассном общении.

Владимир Федорович назначил меня зам. директора по внеклассной работе, но тогда такой должности в школах не было. Я получала ставку пионервожатой, хотя у нас были только старшеклассники (7 классов в параллели). Я работала с классными руководителями и создавала самоуправление учащихся.

 

Факультативы

 

К 1971 году в школе было 16 факультативов, в работе которых принимали участие все ученики и учителя, и даже родители детей и члены их семей.

Факультатив по творчеству Блока вел Анатолий Александрович Якобсон – один из талантливейших учителей истории и литературы с обширными гуманитарными знаниями. Зал набивался полный, сидели ученики, учителя всех предметов и родители детей. Еще А.А. в течение двух лет раз в неделю вдохновенно и обстоятельно читал лекции учащимся о творчестве А. Ахматовой, Б. Пастернака и других поэтов, не входящих в программу.

Несколько лет читал лекции о А. С. Пушкине Валентин Семенович Непомнящий, тогда безработный, а сейчас ведущий пушкинист России. Он прекрасно читал стихи под музыку Шопена.

Факультативом по современной литературе руководил сотрудник журнала «Новый мир» Виктор Исаакович Камянов. Раз в месяц В.И. делал обзор толстых журналов: «Нового мира», «Знамени», «Иностранной литературы», «Юности», «Звезды», «Невы» и др.

Еще В.И. делал обзоры киноновинок. Так мы посмотрели на факультативе и обсудили фильмы «В огне брода нет», «Начало», «Чайковский», «Тени забытых предков», «Не промахнись, Асунта» и др.

Он проводил обсуждение прозы И. Грековой, У. Стайрона («Долгий марш»), Гранта Матевосяна («Буйволица»), В. Шукшина, немецкого писателя И. Бобровского (тогда упоминание этих имен было взрывоопасным).

Ребята и учителя охотно участвовали в дискуссиях, часто возглавляемых Германом Наумовичем Фейном. Диспуты проводились в разных формах. Например, А. А. Якобсон и Г. Н. Фейн на сцене в зале к полному восторгу слушателей спорили о романе «Что делать?» Чернышевского, т.к. отношение к нему было неоднозначным. Текст и философию автора оба знали великолепно, поэтому слушать было не просто интересно, а захватывающе. Все, кто присутствовал, знали потом Чернышевского на пять с плюсом. Приходили к нам на диспуты и ученики других школ. Еще Г.Н. читал лекции о творчестве Л. Н. Толстого для каждого выпуска.

В школе действовали три театра ЛТК – литературно-театральных коллектива. Одним руководил Исаак Семенович Збарский – талантливый учитель литературы и режиссер. Они ставили не только отрывки, но и пьесы целиком. Авторы пьес Назым Хикмет и А. Н. Арбузов приходили на премьеры спектаклей и участвовали в обсуждении.

Леонид Александрович Никольский замечательно работал с ребятами, обращаясь к классике и современной прозе.

3-й театральный коллектив возглавил Владимир Олейников, который устраивал представления со школьниками 6-8 классов. Сейчас он кинорежиссер в большом кино.

В ролях ребята раскрывались с новой стороны, мы больше узнавали об их внутреннем мире.

Событиями стали знакомство с Корнеем Ивановичем Чуковским (на его даче в «Переделкине» побывали все классы), беседа с Натаном Яковлевичем Эйдельманом (в школе). Посещение мастерской скульптора Димы Сидура, пение Булата Окуджавы в актовом зале школы (неоднократно), встреча с Фазилем Искандером, Арсением Тарковским, Анатолием Гелескулом, который читал произведения тогда неизвестного Лорки и иллюстрировал рассказ испанской музыкой, играя на гитаре. Запомнилась встреча с летчиком-Героем Советского Союза Галлаем. Клуб интересных встреч под руководством Т. Л. Ошаниной проводился раз в четверть на протяжении нескольких лет. Кто мог, тот и приглашал необыкновенных гостей. Был в школе Роберт Рождественский, который обиделся на критику его стихов учениками и покинул зал.

Запомнился вечер, посвященный М. Ю. Лермонтову: «О чем думал и писал М. Ю. Лермонтов в 16 лет? О чем думаешь и пишешь ты?» Татьяной Львовной был приглашен Ираклий Андроников. Он поразился самостоятельности мышления, интеллигентности ребят. Он сказал, что с такой точки зрения никогда не рассматривал творчество Лермонтова. Засиделись до позднего вечера.

Происходило единение, основанное на общности интересов талантливых гостей, ярких и образованных учителей и умных, желающих всё впитать и осмыслить учеников. Всё глубоко, эмоционально, без скидок на возраст, с полным уважением. Все чувствовали радость проникновения и свою причастность к размышлениям авторов и ведущих, все «переселялись» в иную духовную сферу, всё становилось своим.

Закончу список наших замечательных гостей упоминанием кинорежиссера Александра Митты. Мы смотрели и обсуждали только что вышедший на экраны его фильм «Искремас» в большом зале Дворца пионеров, так как наш зал вмещал всего 300 человек. На просмотре присутствовал сам режиссер.

У нас была даже школа бальных танцев, которой руководили победители всесоюзного конкурса (жаль, не помню фамилий).

Удалось мне пригласить ведущего КВН для всей страны, который провел соревнование «веселых и находчивых» между выпускниками школы и учащимися в нашем актовом зале.

Сестры Туркины – пианистки Гнесинского училища были в жюри музыкального конкурса наших ребят.

Большую роль в создании коллектива единомышленников играла газета «Молодость». Руководил работой учитель литературы Феликс Александрович Раскольников. Выходила она раз в месяц на девяти ватманских листах, и всё делалось от руки. От каждого класса в ней были корреспонденты, фотографы. Обсуждались на ее страницах классные дела, печатались сочинения, стихи наших ребят. Ставились дискуссионные вопросы.

Вряд ли случайно пришел в школу представитель ЦК Комсомола, прочитал заметку, побеседовал с ее автором Валерой Храповым, со мной и отдельно с Владимиром Федоровичем. Не нашел критиканства, но за публикацию статей в дискуссии «Каким должен быть комсомолец?» директор получил замечание и требование – освободить меня от занимаемой должности, т.к. беспартийный учитель не мог руководить работой комсомольской организацией из 600 человек. В.Ф. меня снял, но через некоторое время вернул на работу, так он поступал несколько раз. К работе газеты подключилась родительница – корреспондент «Известий» Очаковская. Газета просуществовала до 1971 года.

Упомяну о школьном кинотеатре «Эллипс», созданном мной. По моей договоренности ответственные добровольцы из учеников брали в кинотеатре «Прогресс» ленты интересных фильмов и билеты (по 10 копеек), сами демонстрировали фильмы, а потом возвращали их вместе с собранными деньгами в «Прогресс». После просмотра шло увлекательное обсуждение. Мы посмотрели «Тени забытых предков» Параджанова, «Дорогу» Феллини, «Пепел и алмаз» Вайды, фильмы Куросавы и много других необычных дискуссионных фильмов.

Вторая часть работы факультатива происходила в кинотеатре «Иллюзион». Ходили туда по абонементам. Смотрели и опять обсуждали. Туда трудно было попасть, так как интеллигенция Москвы стояла в очереди, чтобы приобрести билеты на циклы фильмов Куросавы, Вайды, Антониони, Бергмана и других.

Эту деятельность продолжил учитель английского языка И. Я. Вайль. Он и после «разгона» школы доставал билеты на ретроспективы.

Инициатива Владимира Федоровича – поручить отдельному человеку вопросы воспитания – дала хорошие плоды. Актовый зал всегда был полон, посещение добровольное, помимо учащихся, учителя разных предметов старались присутствовать на захватывающих дискуссиях.

 

ВМШ и ЗМШ

 

Огромную воспитательную роль сыграла созданная по инициативе профессора Е. Б. Дынкина и существующая до сих пор Вечерняя математическая школа (ВМШ). В неё приезжали со всей Москвы ребята, стремящиеся расширить свои знания по математике. Лекции читали аспиранты мехмата, а ученики 2-й школы работали ассистентами и получали опыт преподавания. В пятницу школа наполнялась юными математиками, а наши ребята учили их с удовольствием.

Потом появилась Заочная математическая школа (ЗМШ), директором которой был и остаётся В. Ф. Овчинников. В ней обучаются по переписке иногородние школьники. Опять наши дети выступали в роли учителей: они проверяли сотни работ, присланных из разных городов, и отсылали результаты. Работа велась под руководством аспирантов университета и наших учителей.

В те времена была трудовая практика в виде субботников, а работа в ВМШ и ЗМШ приравнивалась к ней и избавляла нас от бессмысленной траты сил на школьном дворе семисот учащихся. Я всегда требовала от райкома конкретных заданий с понятным результатом, чтобы не было профанации труда. Дети – проверяющие работы ЗМШ и ВМШ – получали большое удовлетворение от своей деятельности. Соединялась внеклассная работа с учебной.

Физические навыки мы получали тоже: сажали деревья на Университетском проспекте, были чернорабочими на стройках (в том числе при постройке бассейна за школой), а летнюю трудовую практику отрабатывали в колхозах и совхозах Крыма, Кавказа и Поволжья, совмещая ее с походами и экскурсиями.

 

Комсомол

 

С созданием физико-математической школы контингент учащихся состоял в основном из старшеклассников, а значит, комсомольцев. Это была самая большая школьная комсомольская организация Москвы. Я стала создавать систему самоуправления, где были выборные представители от каждого класса. Актив школы вырос до 300 человек.

Формирование цельных личностей с демократическим мировоззрением, с чувством собственного достоинства, интеллигентных и образованных, а не просто математиков, –­ такая была цель.

Учебную комиссию курировала я. В нее, как и в другие, входили представители всех классов. На заседании (раз в неделю) ответственный говорил не только об успеваемости и проверке тетрадей, но и о культурных мероприятиях (посещение Третьяковской галереи, музеев, выставок, театров, поездках в другие города).

Собрание старост (старостат) проводился раз в неделю в присутствии директора в его кабинете. Отчитывались староста дежурного класса и дежурный учитель. В. Ф. Овчинников хорошо знал ситуацию в школе, поскольку перед началом занятий и все перемены был среди учащихся (всегда подтянутый, спокойный, вежливый, но строгий, уважаемый учителями и учениками).

Каждый сектор комитета комсомола собирался в определенный день недели, всегда с учителями, часто в присутствии завуча или директора. А работа классных руководителей координировалась мной и директором.

Комсомольские собрания (общие) проводились во Дворце пионеров, в присутствии всей школы с театральными паузами. Читали Маяковского, Чехова, Горького. Никакой регистрации не было. И так все шли с интересом и удовольствием. Обсуждали насущные вопросы, поэтому трудно было вовремя закончить собрание. Через три часа работы переходили в школьный зал, а там помещалось лишь 300 человек. (Комсомольцев было более 600, да еще учителя.)

Были случаи выхода ребят из комсомола, когда само это слово, а не дела школы им не нравились.

 

Туризм и экскурсии

 

Владимир Федорович был во главе всех спортивных и туристских мероприятий и участником походов и слётов. Два раза в году вся школа с учителями и детьми выезжала за город (зимой на лыжах). Соревнования и игры непременно. Первым помощником в этой работе был Алексей Филиппович Макеев.

А.Ф. руководил туристическим сектором. Человек сложный, но талантливый учитель географии и хороший организатор. Он проводил перекрестные звездные походы выходного дня с занесением маршрутов на большую карту Подмосковья. Классы соревновались между собой кто больше километров прошел.

Подготовкой к общешкольным туристическим слётам, обсуждением соревнований и их проведением, ориентированием на местности, походными обедами, устройством палаток занимались также турорги классов.

Постоянными были классные турпоходы и поездки в каникулы. А.Ф. всегда ездил в очередной трудовой лагерь (в Жигули, Ялту, Абхазию) обычно руководителем. Бывало, вспылит из-за какого-нибудь нарушения дисциплины, выльет еду, разобьет ребячью гитару, накричит на учителей, а потом опять нормальный человек, обеспечивающий всех билетами, палатками, едой.

Первым большим событием был поход на Кавказ. Руководил им Овчинников. Шли через перевал Бичо в Сванетию, потом в Абхазию. И остановились лагерем под Сухуми, где по договоренности с местным совхозом убирали помидоры – отрабатывали обязательную летнюю трудовую практику. В отряде были три учителя: И. С. Збарский, Ф. А. Раскольников и учитель физкультуры П. Ю. Черненьков, была в походе корреспондент всесоюзного радио Лида Букасова.

Потом два класса с помощью учительницы английского языка Угримовой Татьяны Александровны и А. Ф. Макеева я вывезла в Ялту, где мы тоже работали в совхозе на прополке табака. А вторую половину дня знакомились с Крымом. Поднимались при участии местного спелеолога Петра Сергеевича Санькова на Ай-Петри, были на водопаде Учан-Су, посетили дворец, где проходила Крымская конференция во время Великой Отечественной войны, слушали экскурсовода в Никитском ботаническом саду, да и просто купались, а уехали через Севастополь, поклонившись погибшим участникам Великой Отечественной войны.

Другие классы несколько лет ездили в Жигули на Волге (с посещением Мамаева кургана), были в Горьком. Вместе с учителями (Тихомирова, Вахурина, Вайль, Вайсман, Бега и другие) были в Карелии, ездили в Суздаль, Владимир и, конечно, в Ленинград, где побывал каждый класс, – огромные впечатления.

Г. Н. Фейн свозил три класса в Ясную Поляну, сам был экскурсоводом во время прогулок по парку и в музее.

Запомнилась поездка по Северу с учителем истории Густавом Александровичем Богуславским – блестящим знатоком истории Севера, который мог рассказывать об иконах часами. Он потрясающе рассказывая об Исаакиевском и Казанском соборах, храме Спаса на крови в Ленинграде.

З. А. Блюмина, Т. Л. Ошанина и я договорились с администрацией театра Товстоногова в Ленинграде, чтобы мы в каникулы привозили ребят на спектакли. Смотрели «Горе от ума» с Юрским, Дорониной, где Молчалина играл Кирилл Лавров; «Историю лошади» с Лебедевым, «Мещан» и т. д. Классу Блюминой даже удалось побывать на репетиции одной из пьес и поговорить с артистами. Ошанинские ребята тоже беседовали с артистами после просмотра «Карьеры Артура Уи». Ленинградцев поразила эрудиция наших учеников, их свободомыслие, умение дискутировать.

Нет возможности перечислить все наши поездки. Главное в них то, что росло доверие между учениками и воспитателями, росли конкретные знания о жизни и культуре России, росла дружба между ребятами. «Переплетение» учеников и учителей в разных ролях вело к созданию дружного, построенного на уважении коллектива. Было стремление как можно больше сделать, сделать вместе, чтобы проявить себя с лучшей стороны, поддержать авторитет класса, авторитет любимой школы.

 

Выпускники

 

Выпускники любят школу до сих пор, считают время, проведенное в ней, счастливейшим периодом своей жизни. Они встречаются классами, навещают учителей, даже помогают нам, когда случается беда.

Когда Овчинникову понадобилась срочная операция на сердце, которую могли сделать только в Германии, кинулись помогать и бывшие учителя, и бывшие ученики.

 

Формирование коллектива

 

На Ленинский проспект выходили 9-этажные кирпичные дома, добротные, с большими кухнями, а заселили их как общие квартиры, по две – три семьи вместе. Это были люди с окраины Москвы. В 6 «Б» классе, который мне достался в 1957 году, было 45 человек, из них 14 второгодников.

Директор школы Владимир Федорович Овчинников, окончивший исторический факультет МГПИ им. Ленина, до педагогического института учился в институте Стали и сплавов, это ему впоследствии пригодилось в физматшколе. Мы были с ним знакомы по Ленинскому пединституту, так как оба вели общественную работу. После окончания Пединститута его распределили в Калужскую область.

Человек активный, умный, спортивный был замечен партийным начальством, и его пригласили работать в обком комсомола, а потом перевели в ЦК комсомола в Москву. Работал хорошо. «Не было бы счастья, да несчастье помогло» – из-за разногласий с ЦК комсомола Овчинников отказался от престижной карьеры. Стал директором школы рабочей молодежи. Потом его назначали директором школы-новостройки №2. Надо было оборудовать помещение, подобрать учителей.

Административный талант, такт, умение подбирать людей, смелость в принятии решений, образованность, интеллигентность, нравственная высота отличали Овчинникова. Поэтому за годы кропотливого труда и появилась физико-математическая школа №2.

Первым его помощником стал опытный, работоспособный, образованный и требовательный, прекрасный методист Рувим Ехананович Кантор – завуч. Они составили четкий перспективный план учебной работы школы.

Р.Е. посещал уроки всех предметников, и хотя сам был учителем истории, просматривал поурочные планы. После его посещения урока шёл серьезный методический разговор обо всех стадиях обучения: подготовка учителя, работа с классом, полученный результат. Он просматривал индивидуальные тетради учителя и давал очень дельные конкретные советы. А через месяц опять встреча. Что стало лучше, что не удалось. Он ничего не забывал и всегда отмечал, если преподаватель занимался самосовершенствованием. Кантор много давал учителям, и мы его уважали. Говорил он красиво и умно, всегда логично, убеждая в своей правоте. Имея такого директора и такого завуча, учителям невольно приходилось тянуться. А неподдающимся приходилось покидать школу. Так ежедневно формировался коллектив профессионалов.

 

Воспитательная работа

 

Поскольку контингент учащихся был очень трудным, директор решил, что для успешной воспитательной работы нужен еще один человек, и назначил меня, учителя литературы, завучем по внеклассной работе. Тогда такой должности еще не было, поэтому я получала ставку пионервожатой. В мои обязанности входила работа с классными руководителями, комитетом комсомола, а впоследствии организация различных внеурочных мероприятий.

Думаю, что выбор пал на меня из-за удачного проведения вечера Н. В. Гоголя. Класс, где я была классным руководителем, считался неподдающимся. Способ у меня был один: работать индивидуально, дать каждому поручение для выполнения общего задания. Тогда писали стальными пёрышками, а чернила носили с собой в чернильницах-непроливашках, так вот была даже ответственная за чернильницы – девочка из многодетной семьи и, мягко говоря, скромных способностей.

Побывала я у нее дома (посещала всех учащихся для знакомства с их бытом и семейными отношениями). Много детей, бедность, теснота. Понятно, почему девочка уже не первый раз остаётся на второй год.

Уважительное отношение, внимание к нуждам ребят помогали мне в работе. Я постепенно поняла, что являюсь не только учительницей, которая стоит над ними, но еще по-человечески я обязана помочь им реализоваться и, как говорится, выйти в люди. Грешно возмущаться, если дети не знают и не понимают любимую мной литературу, ведь я подобно им никогда не понимала и не знала физики, да и сейчас ничего не смыслю в работе компьютера и интернета.

Отношения постепенно налаживались, и настало время для большой совместной работы. К вечеру, посвященному Гоголю, мы готовились полгода. Участвовали все. Начали чтение отрывков вслух. Человек 15 читали прилично, остальных учила, оставаясь после уроков. Мы решили сделать оформление из больших листов ватмана. Кто не умел рисовать, тот расчертил листы на клетки, а затем восстановил изображение и т.д. Кто-то написал на ватмане цитаты.

Подобрали музыку и записали на магнитофон, а две девочки (помню только Красильникову) сыграли на пианино.

Украсили зал иллюстрациями и цитатами, взяли костюмы напрокат. Ребята выучили наизусть понравившиеся отрывки и читали их с волнением.

Участие принимали все, но в разной степени, в зависимости от способностей. Вечер вышел замечательный. Мы получили благодарность от директора и одобрение методиста Ленинского РОНО. Это была очень строгая и знающая Нина Михайловна Мухина. Получить ее похвалу было трудно. Это первая моя педагогическая удача во 2-й школе.

Вела я этот класс до 11-го включительно, кончали они уже математическую школу, правда, осталось человек 17, а выпускной экзамен сдавали 6.

А в школе мои подопечные прославили себя на общественно полезном поприще: сажали деревья на Университетском проспекте, так что, когда проходите по этой аллее, вспомните труд учеников 2-й школы; на носилках таскали кирпичи и строительный мусор, сажали деревья и кустарники вокруг школы. Это труд ребят 1957 года под руководством энтузиаста – учителя биологии Софьи (фамилию не помню).

Собирали металлолом, а за сдачу цветного металлолома получили денежную премию и, немного добавив, поехали всем классом во время каникул после 8 класса в Крым, в Ялту, где опять работали, только теперь уже на прополке табака в совхозе.

Ходили по горам, а спали в школе на полу. Вторая половина дня – экскурсии в Ливадийский дворец, где проходила Крымская конференция во время войны, в Воронцовский парк и дворец, где нас буквально поразила библиотека графа. Вот тебе и «полуневежда», как обругал его А. С. Пушкин! Удивительный парк, а ведь в Крыму вода – большая проблема.

Я им много рассказывала о войне, о партизанах, возила к землянкам, так как была два с половиной года в оккупации, знала многие тропы и имела связь с партизанами. Это в горах Романкош.

Взбирались на Ай-Петри, пили из Учан-Су, так как водопад летом почти пересыхает. А вечером купались в море.

Впечатлений было много. Целый месяц мы учились быть в коллективе и думать прежде о других, а потом о себе.

В зимние каникулы ездили в Ленинград. Это был первый выезд учеников школы №2 в Питер. Весь день ходили по музеям, вечером гуляли по городу. Ездили в Пушкин, Павловск и ночевали в огромных комнатах интерната, где зимой всё пустовало. Заплатили повару, и он стал кормить нас два раза в день.

 

 

Последний звонок и выпускной вечер. Традиции

 

Традиция Последнего звонка сложилась не сразу. А последние годы это был настоящий праздник. Уходящие классы готовили небольшие комические сценки о том, что они сделали для школы. Кто-то отвечал за «Эллипс» – наш кинотеатр, кто-то – за «Молодость» – газету, кто-то – за клуб интересных встреч, кто-то – за туризм, кто-то – за работу общественно полезного сектора и т.д. А остающиеся классы принимали традицию по выбору. С шутками, интересным действом, иногда подарками-самоделками обещали продолжить дела выпускников, готовились к этому серьезно и весело. Происходило всё в центре зала, и в конце звенел последний звонок.

Выпускной вечер начинался с самого утра! Ребята в белых рубашках и часто коротких брюках (выросли) расписывались в книге аттестатов. Потом подходили 7 автобусов (по числу классов), и мы ехали на Красную площадь. Нас пропускали в Мавзолей Ленина первыми (об этом договаривались заранее). Автобусы ждали на Васильевском спуске. И мы ехали на пикник за город. Там играли, бегали, соревновались, пировали под открытым небом. И в 3 часа возвращались в Москву. Немногочисленные девочки бежали в парикмахерскую, мальчики отправлялись домой припарадиться. А в 7 вечера все собирались в школьном зале. Говорили добрые слова учителям, и учителя выпускникам, танцевали. Так проходили выпускные балы в гимназиях до революции. А в 10-11 вечера расходились совершенно без сил, но счастливые.

Возникла традиция после вручения аттестатов идти пешком по Ленинскому проспекту, по улице Димитрова на Красную площадь. И обратно. Это начиналось часов с пяти, и шли вместе с учителями и администрацией. Было красиво: молодежь с цветами, белые платья, лирические песни.

Но после какой-то драки в день выпуска на Красной площади правительство запретило приходить туда. Кроме того, запретили пить шампанское на выпускных вечерах. И тогда мы пришли к празднику за городом, а на пикнике довольствовались бутылками с газированной водой и бутербродами.

Наши выпускники расходились по разным вузам, а память о медалистах оставалась на мраморной доске в актовом зале. Жаль, что ее сейчас нет. Мы хотели еще разместить портреты медалистов, но идее не суждено было сбыться – нас разогнали, а фотографии, уже заготовленные, пропали, пропали и альбомы, где отражалась жизнь школы год за годом.

 

Педсоветы

 

Мы знали, что все классные и внеклассные мероприятия делаются для развития духовного мира учащихся, для их самовыражения в лучшем смысле этого слова, а не для дикарского самоутверждения подросткового возраста.

Об этом свидетельствуют и педсоветы по воспитательной работе, и ответы учителей в специальных анкетах, сыгравших большую роль в создании единой системы воспитательной работы.

Педсоветы проводил В. Ф. Овчинников. К ним готовились серьезно. Это не были отчеты, но обстоятельный разговор о методах и принципах преподавания, о перегрузке учащихся, т.к. большое число талантливых учителей с трудом унимали свою прыть, считая, что знания именно в их области приоритетны. Я не говорю о математике и физике, т.к. это имело основания, но о литературе, истории, географии. А отчеты об успеваемости по классам проводились завучем на совещаниях, и очень оперативно.

Педсоветы по воспитательной работе тщательно продумывали. Присутствовали на них все учителя, а не только классные руководители.

 

Мною была составлена анкета для учащихся. Через классных руководителей она дошла до ребят, а потом, после обобщения, результаты обсуждались на педсовете.

 

Анкета для учащихся

 

1. Чем увлекаешься вне школы?

2. Какие факультативы посещаешь? Что тебя в них привлекает?

3. В каких общественных мероприятиях, проводимых после занятий, принимаешь участие?

4. Что в них интересного? Что надо изменить?

5. Какие недостатки ты видишь в работе комитета комсомола школы?

6. Твои предложения.

7. Интересной ли жизнью живет твой класс? Что именно тебе кажется интересным?

8. Что надо изменить. Твои предложения.

9. Как проходят классные часы? Сколько их было? На какие темы?

10. Кто из учителей пользуется особым авторитетом и почему?

 

Ответы учащихся дали возможность понять, что и как делают классные руководители и другие учителя. Что привлекает ребят и приносит желаемые результаты, а где надо что-то менять и корректировать.

Для другого педсовета мной была составлена и потом обобщена анкета учителя. У меня сохранилось несколько ответов, но по их содержанию можно понять, сколь серьезное внимание уделяли учителя принципам воспитания. Эти ответы приводятся в приложении.

 

Новый 1971 год

 

Из всякого мероприятия мне хотелось устроить событие, чтобы все дети с удовольствием участвовали.

Новогодний праздник. Каждый класс отвечал за организацию выбранного по вкусу развлекательного участка. Всем надо было «зарабатывать» тугрики (вымышленную валюту) и на них покупать, что захочется. Помню некоторые «развлекаловки».

Была в одном классе «Чайная». Стоял большой самовар, огромный заварной чайник, сахар-рафинад и сахарная голова. «Залу» украсили гирляндами из сушек и баранок, расшитыми полотенцами. Одним из половых был Женя Юрченко. В белом фартуке, с полотенцем через руку, с ожерельем из сушек он кричал: «Пора чая, бублики горячие». И разносили на подносе чай. Посетители – ребята и учителя – с удовольствием включились в игру и за тугрики пили чай из блюдец вприкуску.

В другом месте была рулетка, тогда об этом и не слыхали. Аппарат хозяева сделали сами. Выигравший получал подарок с полки. (Подарки целую неделю собирали по всей школе.) «Хозяева» во фраках, цилиндрах рекламировали свой товар.

Можно было взять выигранные тугрики и зайти в «клуб эрудитов», где проходила викторина, «подзаработав» там, пойти в тир – пострелять из игрушечных пистолетов в цель.

А если хочешь, посети «поэтический клуб» и прими участие в конкурсе чтецов или знатоков стихов декадентов, тогда уже разрешенных. Угадав автора, «заработав», пойди в «Картинную галерею», где, указав авторов и название картины (репродукции), получи еще тугрики, с которыми войдешь в театр. Цветная шутливая афиша зазывает тебя туда, где идёт бесконечный водевиль, скомпанованный «артистами» Никольского. Если есть еще валюта, то тебя ждет театр-раёк в актовом зале (с фокусниками и балагурами) и т.д.

Но самая большая очередь образовалась перед «комнатой страха». В кабинете биологии чего только не напридумывали ребята. Темнота. Только череп освещается изнутри. Какие-то муляжи мышц и костей животных и человека неожиданно освещались и двигались, плавал червяк в колбе, звуковое оформление, крики птиц и животных, вой и хохот мартышек, уханье совы, барабанный бой. Визгу и смеха было много.

Когда мы с Владимиром Федоровичем перед вечером обходили все «заведения», директор строго сказал: «Эту комнату придется закрыть, т.к. эксперименты с электричеством в школе недопустимы». Но Ирина Абрамовна Чебоксарова, а это она со своим классом навыдумывала, упросила сохранить «комнату», исправив кое-какие вольности в освещении, ребята с Рудольфом Карловичем присоединились к просьбе. Учительница клялась ни на минуту не выходить из класса, что и выполнила. Да еще и мужа своего профессора Николая Николаевича попросила посидеть с ней для подстраховки.

Все кабинеты оформлялись по теме, костюмы «хозяев» сооружались заранее. И содержателям «заведений» тоже хотелось везде побывать, что они и делали.

Ученики должны были явиться в маскарадных костюмах или, по крайней мере, в масках. При входе в школу один из классов сочинял костюмы экспромтом из цветной бумаги и лент, красок, купленных заранее.

Лучший костюм получал приз.

Школа ходила ходуном.

Да, один класс загодя готовил эти тугрики – квадратик картона с потешной печатью. В каждом «заведении» был куратор – классный руководитель. Вот такой Новый год.

Кстати, когда нас разгоняли в 1971 году, то помянули этот праздник как антисоветский способ развлечения.

 

Подведение итогов

 

Каждое мероприятие, проведенное в школе, заканчивалось подведением итогов. Например:

Решение комитета комсомола о вечере встречи с выпускниками от 8 февраля 1964 года.

Объявить благодарность ученикам 11 классов с занесением в личное дело:

1. Всем участникам КВН.

2. За организацию и подготовку КВН: Домагадскому Борису, Лопатину Евгению, Исаеву Николаю, Абрамовой Ирине.

3. Жюри КВН: Молчановой, Каледкину, Рычаговой, Карельсону, Поливанову.

4. За оповещение выпускников: Белостоцкому, Соколовой, Бондаркову, Дашкевич, Остапенко.

5. За организацию и проведение дежурства: Олейник, Любочской, Храмцову, Пермякову, Берлин, Ловандовской, Семеновой, Формозовой, Орлову, Ханькову, Дмитриеву, Чумаковой.

6. За оформление этажей: Козлову, Зенину, Оленеву, Горячеву, Короткову, Кучасову.

7. За музыкальное оформление: Оселедько.

8. За оформление зала: Исаеву.

9. За составление викторины: Поливанову, Шуру, Розенфельду, Севастьянову, Карнельсон, Сингуру.

 

Комитет ВЛКСМ (Культмассовый сектор)

Завуч по воспитательной работе Н. В. Тугова

 

Из содержания этого решения видно, как готовились мероприятия. Поручение было дано 11 «Г», но привлечены к работе ребята и из других классов, поименно отметили исполнителей и участников, как всегда, полный зал. Весело и интересно «наши проводят вечер встречи». А «наши»-то – все.

Конечно, и учителя хотят встретиться с выпускниками. А учителя, помогающие ребятам, были отмечены в приказе от имени директора и завуча.

 

 

Разгон школы

 

К 1971 году авторитет школы всё возрастал. Наши ученики занимали первые места на олимпиадах по математике, физике, биологии, литературе и истории. Выпускники поступали в «сверхвузы», в частности МГУ (на мехмат, физфак, биофак, химфак, психфак, журфак), Физтех. Но в «сверхвузы» принимали только русских, евреев не допускали до науки. В МАИ, МИФИ, МГИМО тоже поступали успешно, но после проверки КГБ. Наши дети были приучены вести себя с чувством собственного достоинства, а вузовскому начальству это не нравилось. Секретарь парткома МГУ Ягодкин много раз грозил прикрыть этот рассадник вольномыслия – школу №2.

В партийной жизни Москвы произошли изменения: первым секретарем МГК партии был избран Гришин, а заместителем его стал Ягодкин. В конце марта из РОНО по распоряжению райкома партии пришла «авторитетная» комиссия из 30 человек и инспектировала учебную и идейно-воспитательную работу в школе. Проверяли работу комитета комсомола, ходили на уроки, посещали внеклассные мероприятия.

Как я уже писала, у нас было 16 факультативов, 2 театра (Збарский уже не работал), дискуссионный клуб, встречи с интересными людьми. В это время мы в очередной раз были в Переделкине и беседовали с Львом Копелевым – прототипом Рубина из книги Солженицына «В круге первом». Говорили о его работе в «шарашке», где талантливые зэки-изобретатели готовили аппарат, который по телефонному голосу мог определить говорящего. Он читал нам неопубликованные стихи Рильке в собственном переводе.

Посетили скульптора Вадима Сидура (1924 – 1986, крупнейший представитель авангарда) в его мастерской у Крымского моста. В школе была Елена Сергеевна Булгакова¹, читал свои стихи Арсений Тарковский, а Фазиль Искандер читал отрывки из новых произведений. На методическом объединении словесников приглашенный Паперный – специалист по творчеству Чехова – дискутировал с нами по поводу «Черного монаха». Все было очень интересно, и кто-то из проверяющих часто присутствовал при этом. С марта по май нас проверяли, ходили на все уроки и внеклассные мероприятия, беседовали с учителями и учениками и пришли к выводу: обучение на высоком уровне, большая воспитательная работа, но идейная направленность ее, «дух» школы, интересы учащихся и т.д. не соответствуют требованиям. Но сверху отчет не приняли, и начались посещения экзаменов.

Наступало время летних каникул. Учителя не соглашались идти в отпуск даже после профсоюзного собрания, на котором опять «не вскрылись» сверхъестественные недостатки, необходимые Ягодкину. Комиссией была написана разгромная справка и вопрос о 2-й школе был вынесен на заседание бюро райкома КПСС.

Вызвали на бюро в райком партии директора, парторга Нину Юрьевну Вайсман, профорга Валерию Александровну Тихомирову и других сотрудников школы. Руководила операцией уничтожения школы секретарь Райкома Архипова. На столе лежали листки с проектом решения: «Директора В. Ф. Овчинникова освободить от занимаемой должности, объявить ему строгий партийный выговор, освободить от занимаемых должностей завучей Тугову Наталью Васильевну, Фейна Германа Наумовича, Блюмину Зою Александровну» .

Почти все учителя решили покинуть школу в знак протеста, но Владимир Федорович попросил этого не делать, надеясь сохранить традиции и дух школы. Директора послушал, но постепенно разошлись в течение 2-3 лет. В итоге в школе остались из прежних 50 учителей 4-5.

Многие из родителей пытались защитить школу: Викентий Матвеев – газета «Известия», Горшков – командующий Военно-морскими силами, академик Келдыш. Ответ один: это дело политическое.

Два учителя школы: Макеев Алексей Филиппович и Круковская Клавдия Андреевна – писали доносы, об этом нам сказали на комиссии, да и сами они не скрывали.

Круковская была человеком с комплексами. Учила она неплохо, но, конечно, не могла сравниться с учителями математики, физики, литературы и истории. Видимо, завидовала. С учениками говорила резко и никакой самостоятельности не допускала, что противоречило духу школы. Ученики ее не любили.

У Макеева была трудная судьба и сложный противоречивый характер. До школы №2 он отбыл срок в лагере. Как писал А. И. Солженицын в «Архипелаге ГУЛАГ», он предал зачинщиков в большом восстании лагерей. Сам же Макеев объяснял нам, что этим спас жизни тысячам людей, т.к. воспрепятствовал введению танков. Но потом он предал школу №2, а через несколько лет повесился.

Но не из-за этих доносов нас покарали. Это были первые шаги Гришина на новом посту, шумное дело ему было необходимо.

В. Ф. Овчинников остался работать в ВЗМШ. Блюмина устроилась сама. Фейна направили в школу у Белорусского вокзала.

А меня – в 118-ю школу, забытую Богом и людьми, где было всего 5 хороших учителей и никому не нужные, малообразованные дети (за редким исключением). Учителя не справлялись с учащимися, и директор очень обрадовалась, увидев во мне опору. Там я проработала 5 лет.

Я же хотела устроиться в районе, где жила. Два месяца я ходила из школы в школу. Везде, узнав, что я учитель литературы, да еще завуч, с удовольствием брали меня на работу. Но когда я приходила на следующий день оформлять документы, передо мной извинялись и говорили, что учителя уже взяли. Даже в библиотеку меня не допустили. А в конце августа опять направили в 118 школу. В райкоме партии сказали: мы зла на вас не держим, что вы 2 месяца не подчинялись. Идите и работайте.

Когда 1 сентября я пришла на службу, меня ждала приятная неожиданность: весь двор был заполнен второшкольниками разных выпусков – и море цветов. На крыльце стоит Агеева Т. П., инструктор Райкома партии. Мы поздоровались, и она мне сказала, что пришла проведать, как меня примут в новой школе. Аборигены в недоумении: кого это так встречают? Два урока Агеева просидела в кабинете директора и, увидав, что забастовки нет, пошла докладывать начальству. Первое время мне было трудно морально, а потом работа захватила, но внеклассной деятельностью я не занималась.

А после первого дня занятий я пошла во 2-ю школу. Во дворе и на улице выпускники. Ко мне с вопросами: «Как Владимир Федорович? Где Владимир Федорович? Где Фейн? Где Блюмина?» Несколько учеников подошли ко мне с огромным пакетом: «Мы хотим видеть директора, у нас для него подарок».

Я зашла в школу. Меня сразу окружили взволнованные учителя. «Ну, как?» Я позвонила В.Ф. и рассказала, что происходит в школе. Он объяснил мне, что ему не следует сейчас встречаться ни с кем, сочтут это демонстрацией. Я пересказала это коллегам и ребятам, но расходиться никто не хотел. И всё-таки бывшие ученики (Женя Юрченко и Юра Збарский и др.) поймали на улице Владимира Федоровича и вручили ему подарок. Они заказали в музее архитектуры Москвы макет нашей школы с садом и гаражом и преподнесли ему с волнением.

Я хочу закончить словами благодарности ученикам, соратникам-учителям и Владимиру Федоровичу Овчинникову. Благодаря его таланту руководителя, уму и такту в 50-70 годы ХХ века свершилось такое явление, как школа №2. Он дал возможность сотням людей реализовать себя, раскрыть свои способности и наполнить жизнь творчеством, взаимным уважением и любовью друг к другу, стремлением к знаниям и самосовершенствованию.